Анатолий Радов - Достоевский FM (Сборник рассказов) [СИ]
— Антон, — тихо сказал парень. — Зови меня Антон.
— А кликуха?
— Кликухи нет, — парень задумчиво улыбнулся. — Знаешь, и не было никогда.
— Ладно, Антон, — Сашка снова заулыбался. Выпитые сто грамм подействовали на все предчуствия, как наркоз, усыпив их до следующего утра. До того самого, когда вернутся и предчувствия, и страх, и сожаления, и которые он снова похоронит, выпив предприимчиво оставленные с вечера спасительные похмельные сто грамм. Оставленные, когда было что оставлять — Слушай, а ты на деньгу не богат случаем? — осторожно спросил Сашка.
— Есть немного, — ответил Антон.
— Может тогда это, пузырёк возьмём? — в глазах Сашка мелькнула надежда.
Антон задумался, а Сашка полез в карман за пачкой «примы». Брать пузырёк Антону не хотелось. Он задумался о взаимосвязи, но тут же объяснил себе, что от него ничего не зависит, и всё уже давно решено. У него есть только своя обязанность, которую он должен выполнять.
— Сюжет давно закручен, — сказал он себе.
Сашка в это время задымил, пару раз смачно плюнув под стол.
— Ладно, возьмём, — сказал Антон.
Глаза Сашки заблестели со свежей силой. Это было неплохо, потому как сбить сегодня много не получилось. Рыбники вылили воду сами, а мясник за вынесенный мусор дал всего три червонца. Сашка попросил добавить хотя бы ещё один, но здоровый мясник так зыркнул глазами, что Сашка поспешил убраться по-добру по-здорову. Однажды, будучи сам пьяный после хорошей торговли, мясник поставил Сашке огромный фингал. К фингалам Сашка конечно привык, и давно уже плевал на то, что думают по этому поводу другие, но очень уж неудобно смотреть на мир одним глазом.
— Слушай, может до меня пойдём? — спросил Сашка. — Я тут неподалёку живу.
Сашка подумал о том, что если выпить здесь, то до дому он не доползёт, а так, дома выпить, это дело полезное. Упал на пол, и до утра дрыхни в тепле, как в райских эмпиреях.
— Мне всё равно, — согласился Антон.
— Ну, тогда чё, пойдём, что ли?
Сашка приподнялся и его здорово кидануло влево. Он схватился за стол и еле устоял на ногах.
— У ты, у ты, ёшкин кот, — Сашка засмеялся. — Куды? Куды, окаянная?
Антон медленно поднялся, с грустью глядя на уже еле стоящего щуплого мужичка с опухшим лицом, в заношеном пиджаке и торчащими во все стороны жидкими волосами.
— Помочь? — спросил он.
— Мы сами с усами, — добродушно пропел Сашка, продолжая стоять, уперевшись руками в стол. — Знаешь, где брать? А я тебе скажу сейчас, — Сашка пьяно мотнул рукой. — У Зойки, сучки этой, брать надо. У неё лучше всего водка. Хо-ро-ша-я. — Сашка мечтательно улыбнулся. — Во!
Он выставил вперёд правую руку, подняв вверх большой палец.
— Так ты идти-то можешь? — спросил Антон.
— Могу. Мы всё могём, — Сашка оторвал вторую руку от стола и неуверенно развернулся, потом сделал пару шагов вперёд и его снова кидануло влево. Антон подхватил его под локоть.
— Ладно, показывай, где эта Зоя?
— Возле киоска с музыкой, — они медленно двинулись вперёд. — Сидит сучка. — голос Сашки вдруг пропитался злобной язвительностью, — Семечки жуёт. Сучка. Хоть бы раз в долг дала. Стерва рыжая. Я на днях подхожу, говорю, Зой, а Зой, ну дай мне чекушку, а она мне дулю показывает. Я тут работаю, — Сашка махнул перед собою рукой. — Каждый день, каждый день, а она мне дулю. Сучка.
Они подошли к киоску с музыкой. Из хриплой колонки доносились звуки шансона. Сашка принялся пританцовывать.
— Во музычка, — стал приговаривать он. — А? Музычка же, так? Душевно-то как поют, а.
Антон снова поёжился.
— Нравится? Нравится? — Сашка стал дёргать Антона за рукав. — Ну, скажи, музычка ж?
— Дрянь какая-то. Перестань ты уже пританцовывать, а. Где эта твоя Зоя?
— Не любишь такую музыку? — Сашка перестал дёргаться и обидчиво отвернулся. — За киоском твоя Зойка. Тока я не пойду, я этой сучке двадцать рублей должен.
— Ты ж говоришь, в долг не даёт.
— Вчера уломал сучку, дала пузырёк. Вчера ж холод собачий был, рыбники и не повыходили половина…
— Ладно, тут постой, — перебил Антон и отпустил рукав Сашки. Сашка принялся снова пританцовывать, неуклюже размахивая руками.
Взяв одну бутылку у Зои, полной женщины с крашенными, рыжими волосами и злым, наработанным взглядом, Антон вернулся. Возле Сашки уже стоял упитанный охранник, крепко сжав рукою его худое плечо, так что одна сторона пиджака задралась высоко вверх. Антон подошёл.
— Я тебе, бля, говорил сегодня, вали отсюда, а? Или тебе опять морду подрихтовать? — охранник смачно сплюнул, нарочно или случайно попав на затёршийся кроссовок Сашки. — Или нет Сашок, я тебя сейчас лучше в ментовку сдам. Задолбал ты уже здесь со своей пьяной харей светиться.
— Мы уже уходим, — тихо проговорил Антон.
— Эт кто? — спросил охранник у Сашки, с интересом поглядев на прилично одетого парня.
— Племянник, — сказал Антон и взял Сашку под локоть. — Пошли, дядь Саш.
— Племяш мой это, Михалыч, племяш. Отпусти, Михалыч, а. Ну ты ж меня знаешь.
— Ладно, — охранник скривился, разглядывая Антона. — Тащи этого ублюдка домой.
— Ты сам-то кто? — Антон холодно посмотрел на охранника.
— Чё ты вякнул? — охранник зло блеснул глазами. Антон спокойно выдержал этот блеск и безразлично ухмыльнулся.
— Ладно, — кривя губы, буркнул охранник. — В следущий раз вас двоих в ментовку сдам.
Антон быстрым шагом потащил Сашку вперёд. Сашку мотыляло из стороны в сторону, и Антону приходилось здорово напрягаться, чтобы удерживать равновесие.
— Здорово ты его, — говорил восхищённо Сашка. — Здорово, а. А водку взял? — он с таким испугом посмотрел на Антона, словно они забыли что-то такое важное, без чего дальше жить ну никак невозможно.
— Взял, взял, успокойся.
Страх у Сашки тут же пропал и он стал снова восхищаться.
— Не, ну здорово ты его, а. Он мне месяц назад так глаз подсветил, ух. Удар у него крепкий. Ух, какой у него удар крепкий. Здоровый паренёк. Молодец. Уважаю таких.
Сашка запутался в своих восхищениях, и замолк. Антон только грустно ухмыльнулся.
Они вышли из рынка, и Сашка принялся громко рассказывать о том, как они вчера напились с его лучшим другом Коляном.
— Он здесь работает, — весело кричал Сашка. — Только официально. Бобер хренов. У него трудовая книжка есть, а у меня, — Сашка причмокнул губами. — А у меня мыши съели, — он истерично рассмеялся. — Не, эт я шучу, конечно. Где-то посеял я её заразу. А Зойка тебе ни чё про меня не сказала?
— Да откуда она знает, что я с тобой? — спросил Антон, пожав плечами.
— Не, ну вдруг. Эта ж сучка всё знает. О, стой! — прокричал он и резко остановился. — Вот же он, дом мой родной, — Сашка кривляясь, поклонился. — Чуть не прошли ж.
Антон посмотрел на прислоненную к забору калитку.
— Щас я, щас, — засуетился Сашка. Он вцепился обеими руками в калитку и попытался отодвинуть её, но едва не повалился с нею на землю. Опустив руки и сделав шаг назад, Сашка засмеялся.
— Не осилю, сучку.
Антон взялся за калитку и оттащил её вправо, слегка приподняв над землёй. Они вошли во двор, и Антон вернул калитку на прежнее место.
— Вот тут я и живу, — весело проговорил Сашка. — Живу, поживаю, да добро пропиваю, — Сашка снова заржал.
Антон огляделся. Покошенный дом с отваливающейся кусками извёсткой, в рамах вместо стекла натянутый целофан, полусгоревший диван, возле стены. Сашка заметил взгляд Антона.
— Колька, козёл, — он зло сплюнул. — Уснул сука с папиросой. Ну, ничё, — его голос вдруг стал мягким. — На Кольку я не в обиде, он меня частенько по утрам похмеляет. Хотя, он постоянно у немых берёт, а у них тяжеловатенькая, на ноги шибко бьёт. После неё еле хожу.
Рассказывая, Сашка извлёк из под валявшейся на земле доски ключ и открыл дверь.
— Милости просим, — кривясь от улыбки и чуть наклонившись, проговорил он. — Не побрезгуйте, люди добрые.
Антон чуть пригнувшись, шагнул в дом. В нос крепко ударил неприятный запах, и Антон скривившись, сделал ещё пару шагов.
— Садись за стол, — услышал он позади Сашкин голос. — Я щас всё организую. Вы ещё узнаете наше гостеприимство, — Сашка поднял вверх указательный палец и потряс им, словно кому-то грозя. — Мы русские, гостеприимные, и плевать.
Антон присел на деревянный табурет и провёл пальцем по изрезанной, замызганной скатёрке. Сашка уже вовсю скрипел дверцами стола, присев на корточки.
— Щас мы всё оформим, — бормотал он. — Как в лучших домах Лондона и Парижа.
Антон смотрел, как Сашка достаёт пачку соли, два грязных стакана, один из которых был сильно надколот, пакет с половинкой хлеба, зачем-то гнутую алюминивую ложку, и продолжал водить пальцем по скатерти, чувствуя все надрезы.
